Кто-то сказал, что человек, который живет прошлым, – постепенно умирает. Наверно. Если у него нет будущего. Но практически каждый творческий человек, уходя со сцены, задумывается о своей дальнейшей жизни. Кто-то меняет профессию. А кто-то отдает себя полностью преподавательской работе.
Ни с чем не сравнимо ощущение, когда многотысячный молчащий зал, следящий за каждым твоим движением, вдруг начинает как в сказке просыпаться от оцепенения. Конец ли твоей вариации или финал спектакля – неважно. Аплодисменты. Вот чего стоят многочасовые репетиции, борьба с самим собой, усталость и недосыпание. Зритель всегда будет благодарен актеру (если даже он не сделал правильно какое-то движение) за состояние прикосновения с прекрасным. Мы танцуем не для профессионалов, мы танцуем для простых людей. Великая Анна Павлова всегда спрашивала мнение о танце у своего аккомпаниатора. Простая женщина-пианистка делала замечания балерине, если в ее образе она чувствовала фальшь. У артистов не бывает и не должно быть плохого настроения на сцене. Семейные и бытовые неурядицы остаются за дверью театра, а на сцене начинается чужая и непонятная жизнь, которую танцовщик должен прожить за мгновение, как свою…
На сцене артист балета немой. И только телом он должен донести до зрителя состояние любви, ненависти, презрения и покаяния. Трудно? Очень. Но возвращаясь после спектакля понимаешь, что все твои неурядицы кажутся мелкими и ничтожными по сравнению с прожитым на сцене. Усталость от пережитого, а не от безделья – разве это не счастье?
Театр - это педагог. Но педагог не как за столом учитель, а призрачный, проникающий в твое сознание через увиденное на сцене. Если твой образ заставил задуматься о происходящем, заставил с чувством сострадания относиться к чужой беде – разве это не счастье для актера?
Гениальная фраза из кинофильма «Доживем до понедельника». На вопрос: «Что такое счастье?», - ученик написал: «Счастье – это когда тебя понимают».
Ученик и учитель! Должна ли в этом быть взаимосвязь? Должна. Понял ли меня зритель в том 1995 году, когда немой артист балета заговорил живым языком. Мои товарищи в костюмах из спектакля «Ромео и Джульетта» стояли при полуоткрытом занавесе на сцене Большого театра и слушали. Я говорил в зал об отмене спектакля. В Большом такого не случалось никогда. Только в 1905 году Анна Павлова в Мариинском театре в Санкт-Петербурге отменила спектакль в знак протеста в связи с расстрелом мирной демонстрации. И через сто лет артист, не имеющий права говорить, повторил тот же путь. Заговорил, в защиту великого мастера Ю.Н. Григоровича….
Учитель и ученик. Ученик и учитель... Взаимосвязь огромна. Этот человек взял меня в театр, дал мне жизнь на сцене Большого. Совсем молодым, танцуя его хореографию, я ощутил признание зрителя за мой труд. Если бы вы видели, как этот небольшого роста человек, показывая ту или иную роль актеру, становился большим и необъятным или страшным и мелким. Соприкасаясь с его творчеством, я по-другому стал оцениватьсвое поведение на сцене. Именно Григорович научил меня понимать – зачем я выхожу на сцену, ради чего делаются те или иные движения. Не танец ради танца и голой техники, а понимание ответственности перед зрителем за происходящее на сцене. Твое красивое тело, данное Богом, должно было перевернуть сознание, заставить думать, боготворить или ненавидеть.
Моему учителю, мастеру Ю.Н. Григоровичу – низкий поклон…
Все. Театр закончился после скандала. Куда? И все тот же человек, Ю.Н. Григорович вывел меня из состояния шока. Он сказал: «Я руководил Большим 33 года, и когда все обрушилось, думаете мне не было больно? Я обрезал кишку, соединяющую меня с театром, и она не кровоточила? Но я нашел в себе силы устоять. Вы еще молодой, отдайте свой опыт тем актерам и ученикам, которые в нем нуждаются. Я верю в вас…Служите людям во благо.»
Какие великие слова – «служить людям».
И я нашел в себе силы не уйти во мрак. Я уехал в Бразилию, потом в Германию и Южную Корею. Я понял: то, что мне не удалось на сцене, сделают мои ученики. Идет продолжение жизни. Ведя урок или репетируя, я снова ощущаю себя актером на сцене, я переживаю каждый жест. Я просто живу. И если победа моего ученика над ролью оправдалась – значит я не зря не спал ночами. Его победа – моя победа...
И в конце я хочу сказать, что человек, вспоминая прошлое, становится добрее. Да, именно добрее. Потому что молодость на сцене вызывает всегда чувство умиления. Любите людей, любите себя и других в искусстве.